Михаил Сарков: Спасатели «Норникеля» подготовили к нашему прибытию реальный плацдарм и дали возможность для быстрого развертывания

Работы  по ликвидации аварии на ТЭЦ-3 продолжаются, в том числе и на водоемах Таймыра. По приглашению компании «Норникель» на Амбарной  с первых дней ликвидации аварии с разливом топлива работает отряд Северного филиала «Морской спасательной службы»  под руководством заместителя  директора по аварийно-спасательной работе и ликвидации разлива нефти Михаила Саркова. 

В интервью ТК «Северный город» Михаил Сарков рас сказал о работе в Норильске, масштабах аварии и проделанной работе.

 «В первую очередь необходимо было оперативно и грамотно оценить ситуацию, определить объем предстоящей работы», – рассказал он.

– Что вы скажете об оперативности появления спасателей на территории разлива солярки из цистерны на ТЭЦ-3?

– Честно? Сначала я злился – думал, вот, все не так, как хотелось бы, придется все переделывать, переиначивать в соответствии со стандартами для наших профессионалов. Но оказалось, мы прибыли вовремя. Да и ваши норильские спасатели молодцы – они подготовили к нашему прибытию реальный плацдарм и тем самым дали нам возможность и фору для быстрого развертывания.

– Что вы привезли с собой, чего не было на месте у норильчан, впервые столкнувшихся с такой бедой?

– Мы привезли специальное оборудование для ведения работ. Это боны для локализации загрязнений, скинерные системы, препараты для сорбирования нефтепродуктов, сорбирующие полотенца, надувные и каркасные емкости для сбора нефтепродуктов и так далее.

Очень быстро мы нашли место, где можно было установить девять рубежей боновых заграждений.  В течение первых двух суток перекрывали все ручьи и все возможные протоки и таким образом приступили к ликвидации аварии и сбору нефтепродуктов из воды. На месте тогда работали порядка 260 спасателей из четырех организаций – это Морская спасательная служба, «Газпромнефть», «Транснефть – Сибирь» и МЧС. Работают порядка 35 скинерных (нефтесборных) систем (сейчас их более 700 – М.Х.). Топливо собираем в герметичные емкости.

– Технология работы схожа с предыдущими операциями или на Таймыре пришлось применять какие-то придумки, искать новые способы?

– Для нас это было как обычно, как всегда. Я участвовал в крупных операциях – например, в порту Басры на юге Ирака в 1992 году, в «Буре в пустыне», когда были разрушены емкости 200 тысяч кубов нефтепродуктов. Как капитан многофункционального спасательного судна ликвидировал разлив нефти в порту Карачи в Пакистане – там танкер с 60 тысячами тонн дизельного топлива сел на камни. Скажу, что, в принципе, технология везде одинакова.

Другое дело, что тут тундра, труднопроходимая, болотистая, мерзлая земля… И имеет свои сложности. Подъездных путей нет совсем, то есть абсолютно. Подобраться к любому месту можно только на вездеходе или подлететь на вертолете. Именно вертолеты мы использовали здесь для развертывания сборных емкостей. Просто сели и придумали, как это осуществить. Использовали вертолет – с одной организации, подвески –  с другой, сетки специализированные – с третьей. Так очень быстро собрали нужную конструкцию и зарядили спасоперацию, наладив процесс с использованием емкостей.  Да, это можно назвать новшеством.

– В чем еще сложность работы на Таймырской земле, с нашими температурами и почвами?

– В резком изменении направления ветра. Обычно нефтепродукт движется по ветру. А тут попробуй уследить, куда и в какой момент отнесет пятно!.. Только за первые десять дней ветер менялся с северного на южный пять раз. И пятно в пределах ограждений двигалось туда-сюда. Ветер с востока – пятно концентрируется на западном берегу – значит, все средства, все системы надо срочно перебазировать на западный берег. Потом обратно. И так по нескольку раз…

– Успевали перегруппировать все?

– Старались действовать мобильно. Но много работы было, очень. Непроходимое болото поставило нас в условия отсутствия необходимых подъемных кранов, манипуляторов, другой спецтехники. Так что все вышеописанное приходится делать вручную. Минимальный вес одной системы – 120 кг, максимальной – до трехсот, и вот все эти системы с таким весом мы перемещаем...

– Вы говорили нашему изданию, что работаете компактно, слаженно, а как переносят трудности спасатели?

– Когда мы узнали о вашей беде,  то практически в течение трех с половиной часов были переброшены сюда. Первые дни особенно было тяжело. Во-первых, холодно. Во-вторых, мы не спали. К тому же были довольно низкие температуры – плюс 2, заморозки на почве. Но работали, и самой работой согревались!

…Обычно мы в море трудимся, там нас еще и качает, а здесь подобные условия, но качки нет. Это тоже не может не радовать.

– Вы какой-то неисправимый, как говорят, оптимист, Михаил Юрьевич: и щуку поймали, и птиц видели. 

– А как же иначе! Нам еще повезло – знаете в чем? Что дизельное топливо это – высокого качества: и сильного осадка на грунт не дает, и с поверхности воды легко собирается. Это абсолютно чистое топливо, которое можно добавлять в двигатель и запускать машины.

– Под вашим руководством работают специалисты, имеющие огромный опыт в ликвидации разливов нефтепродуктов. Как оцениваете масштаб нашей аварии?

– В послужном списке моих архаровцев – более 50 операций по очистке от нефтяных загрязнений в разных странах мира. Максимальный объем работы пришлось выполнять в Пакистане – там разлилось более 60 тысяч тонн нефтепродуктов. В конце мая эта же спасательная служба успешно устраняла последствия аварийного разлива топлива в районе причала Мурманского морского порта, который произошел во время бункеровки багамского судна Serene Lydia.

Операция на Таймыре сложная. Но тяжесть, мне кажется, средняя. Мы вовремя успели поставить боновые заграждения. С каждым днем ситуация улучшается. Пройдитесь вдоль реки – ни одной погибшей рыбины. Если судить по десятибалльной шкале, эта операция относится к оценке пять. В Персидском заливе была десятка, в Карачи – восьмерка.

Большую помощь оказывает сам «Норникель». Ваши спасатели под руководством Лиходеева (газоспасательная служба Заполярного филиала) дали нам возможность прибыть сюда и развернуться с бонами. Со своими слабенькими бонами они сделали большое дело. Я теперь этого Лиходеева называю Добродеевым… Лично как спасатель спасателю говорю ему и его службе большое спасибо. Норильчане вообще замечательные люди.

– Как думаете, сколько продлится операция?

– Скажу точно, за экватор мы перевалили еще в первой декаде июня. А сколько продлится – не знаю. Главное, что мы это пятно уничтожим, локализуем. И никуда: ни вверх, ни вниз – оно не уйдет.

Да, дизельное топливо токсично. Люди работают в СИЗах, в противогазах. Группировка наша не увеличивается, но через десять дней мы людей меняем, ротируем.

– Ничего, что в таких условиях, в нашей холодной тундре, его встречать пришлось?

– Вот как скажу вам: катастрофа – это всегда плохо. Но я все равно счастлив, что в это время мне пришлось приложить свои опыт, силы, знания, умения для улучшения ситуации, счастлив, что оказался полезен на Таймырской земле, что пригодился.

«Счастлив, что был полезен в Норильске»