«Трудовой фронт» Норильский комбинат открыл с первых дней Войны

НИА-Заполярье / 30.11.-0001 07:00

В предстоящие выходные ветераны Великой Отечественной Войны отметят 70-летие со дня Победы.

В предстоящие выходные ветераны Великой Отечественной Войны отметят 70-летие со дня Победы.

Победа ковалась не только на фронте, но и на оборонных предприятиях Красноярского края. Так, своей броней многие наши танки времен великой отечественной обязаны "Норильскому никелю".

В статье «Северный тыл» журнала «Огонек» авторы рассказывают о вкладе норильчан в общую победу над фашизмом.

 

«Несмотря на климат и расстояния, норильчане развернули производство, критически важное для Победы в разгар войны.

Красноярские комсомольцы в начале войны возмущались: попросились на фронт, а отправляют на Таймыр! Ответ на возражения был один: "Это так же важно, как фронт". Армии нужны были танки, танкам - броня, а броне - никель. Советское правительство включило этот металл в список 27 стратегических материалов, необходимых для снабжения армии. При этом почти все производство никеля в одночасье оказалось либо под немцами, либо в прифронтовой полосе.

Об огромных таймырских запасах никеля к тому времени было уже известно. Но развернуть полноценную разработку месторождений до войны не успели. Имелось небольшое, фактически опытное, производство. Малый металлургический завод Норильска выпускал штейн (промежуточный продукт, в котором примерно 15 процентов никеля) и файнштейн (в нем никеля вдвое больше). Работали три угольные и три рудные штольни.

Ресурсов для дальнейшего развития было немного: единственная временная электростанция мощностью 250 КВт, ремонтный завод, химическая лаборатория. Из транспортной инфраструктуры — аэродром, узкоколейная дорога до Дудинки, там речной порт. Автобаза на 97 грузовиков и 24 трактора, а также 75 лошадей. Вот, собственно, и все.

Да и сам Норильск накануне войны был небольшим поселком с одно- и двухэтажными деревянными домами. Весь рабочий ресурс — узники Норильлага плюс некоторое количество вольнонаемных. Остро не хватало людей. Так что решения вроде того, что с отправкой красноярских комсомольцев, были просто вынужденными.

Огромную роль сыграли эвакуированные рабочие и инженеры с Кольского полуострова. Когда никелевый комбинат в Мончегорске оказался в прифронтовой полосе, было принято решение об эвакуации. Многие советские предприятия в начале войны, как известно, увозили подальше от фронта в пол ном составе.

Но с «Североникелем» поступили иначе. Оборудование раскидали по всей стране, а основной костяк рабочих и инженеров перевезли в Норильск. Несколько сотен металлургов, горняков и строителей с семьями прибыли в августе 1941-го по штормовому Карскому морю на перегруженном пароходе «Щорс».

Кстати, фашисты Мончегорск в итоге так и не заняли, уже в 1943 году комбинат заработал снова. Некоторые работники вернулись, но многие остались на Таймыре — кольские руды сульфидные, они очень похожи на норильские, так что опыт эвакуированных пришелся как нельзя кстати.

Сейчас историки признают: без мончегорцев о таком быстром развертывании производства на Таймыре не могло быть и речи.

 

Вдвое быстрее

 

Норильск и до войны строился ударными темпами, а в первый военный год имевшуюся строительную программу перевыполнили в два раза. Новый начальник комбината Александр Панюков отменил в поселке все выходные и отпуска, любые ресурсы в первую очередь направлялись на развитие производства. За год удалось ввести в строй свыше 20 больших промышленных объектов.

Стоит ли удивляться, что трудовые подвиги, в конце концов, стали рутиной. Например, в сентябре 1941 года Государственный Комитет Обороны потребовал начать выплавку чистого электродного никеля к 1 мая. Здания к тому времени еще в проекте не было. Проектировщики в итоге работали по 17 часов в день. Вот случай частный, но показательный: проект цеха никелевого порошка выполнили за неделю. Инженер Кушнев понес его чертежи в управление строительства, несмотря на пургу. Ветер (который в этих краях подчас сбивает с ног взрослого мужчину) вырвал листы и унес в тундру. Два дня все бюро восстанавливало проект по черновикам. Успели в срок.

Ждать весны для начала строительства не было никакой возможности. Стены решили класть при 40 градусах ниже нуля вопреки принятой технологии. Чтобы кладка не рассыпалась, норильские строители прогревали ее электродами. У истоков новой технологии стоял заключенный-электромонтер Василий Ромашкин.

 — Рассказывать долго, технология сложная. Это как блины в печь: нельзя ни недодержать, ни передержать. Но стройкам зима стала нестрашна. Бетонировали круглый год,— вспоминал потом Василий Феоктистович.

Узники лагеря работали на победу не меньше вольнонаемных сотрудников. Тот же Ромашкин, кстати, после реабилитации в 1956-м так и остался жить и работать в Норильске.

Наконец, 29 апреля 1942 года из ванн электролизного цеха Малого металлургического завода выгрузили первые пластины чистого катодного никеля. Летней навигации решили не ждать. Фронту металл был нужен немедленно. Так что 1 мая первые 1100 килограммов никеля отправили в Красноярск воздухом — этого, говорят, хватило на 25 танков Т-34.

 — В 1942 году, до пуска большой ТЭЦ, был острейший дефицит электроэнергии,— рассказывает норильский историк Юрий Прибытков.— А электролиз — самое энергоемкое производство. Поэтому был утвержден специальный график. Угольные шахты работали с тремя выходными днями, рудники —с четырьмя, по 16 рабочих часов. Все ради того, чтобы запустить металлургические ванны.

Так что строительство электростанции тоже было делом безотлагательным. Первую очередь ТЭЦ удалось запустить уже к декабрю 1942 года. Параллельно строился и БМЗ — Большой металлургический завод (будущий никелевый завод Норильска), который должен был увеличить производство никеля на порядок.

В феврале 1942-го, когда корпус БМЗ еще не успели достроить, металлурги уже разожгли кокс в первой ватержакетной печи. Руда соскальзывала с замерзшей транспортерной ленты (февраль —самый холодный месяц в этих краях), люди поддерживали ее руками. А когда транспортеры останавливались, не выдержав мороза, руду носили мешками. В ночь на 24 февраля был выплавлен первый штейн. Через два года Норильский комбинат давал половину необходимого стране никеля.

Геологи в годы войны тоже работали с удвоенной скоростью. К 1945 году разведанные запасы руды увеличились в 1,7 раза, угля — почти вдвое. Норильские угольные шахты увеличили добычу почти в пять раз. Фронту ведь требовался не только никель. По арктическим морям шли северные конвои, и кораблям нужно было топливо. Почти 12 процентов угля к концу войны Севморпуть получал из Норильска.

Еще один стратегический металл — кобальт, применяемый во многих авиационных деталях. В богатых норильских рудах имелся и он. Так что уже в 1942 году построили опытную установку «Норильский кобальт». Одновременно проектировался и отдельный кобальтовый завод. Продукцию он дал уже после Победы.

 

Островные изобретатели

 

 Зависимость от привозного продовольствия, отсутствие сухопутной связи с остальной страной, короткая навигация всегда делали снабжение Таймыра нетривиальной задачей. В войну она многократно усложнилась. По северным морям рыскали немецкие подводные лодки, а острейший дефицит наблюдался и в более благополучных краях. Так что в Норильске не хватало буквально всего, кроме угля и руды.

За годы войны норильчане вынужденно научились самостоятельно производить множество самых разных предметов, от бурильных станков и речных барж до карандашей и витаминного отвара из еловых веток. А в 1942 году на руднике № 1 появились даже самодельные электровозы.

Кажется, никакой дефицит не мог поставить в тупик таймырских изобретателей. Не было битума нужного типа — поэкспериментировали и научились превращать один битум в другой. Нет бензина — оборудовали машины газогенераторами, а потом и вовсе наладили технологию производства жидкого топлива из местного угля. Износились тормозные колодки подвижного состава — наловчились делать замену из плотной древесины лиственницы.

Гвозди придумали ковать из огарков электродов, кирпичи лепить из алевролита — камня, который встречается в угольных пластах. Писчую бумагу научились обесцвечивать и использовать по второму разу. Рабочий автобазы Кукушкин придумал способ восстановления сломанных карданных валов. Инженер Плешков разработал конструкцию непрерывно поднимающихся строительных лесов.

 На комбинате даже свою взрывчатку делали — оксиликвит: смесь таймырского мха, угольной пыли и металлического порошка, залитую жидким кислородом. Разрабатывал технологию заключенный, в прошлом артиллерийский инженер-химик, Юрий Зинюк. С 1943 года на взрывных работах в Норильске использовали оксиликвит, а тысячи тонн аммонита, аммонала и тротила сэкономили для фронта.

 Стоит ли удивляться, что норильчане наладили выпуск и вполне мирных бытовых предметов. В войну тут производили соски, мебель, часы, детские игрушки. Да и не могли люди столько времени жить лишь для фронта и для победы. В Норильске открывались школы и детские садики, заработал горно-металлургический техникум. Появился совхоз, который в 1944 году даже отправил делегацию на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. В поселке заработал самый северный в стране театр. Норильск постепенно превращался в то, чем он станет через 10 лет — в полноценный город за Полярным кругом. Война только ускорила это рождение.

 

БОЛЬШЕ МЕТАЛЛА:

До войны комбинат отгружал заводам малые партии промежуточного продукта — штейна (около 15 процентов никеля) и файнштейна (около 30 процентов). В 1945-м он давал тысячи тонн чистого металла

 

1940

730 тонн файнштейна и 890 тонн штейна

 

1941

2404 тонны файнштейна и 841 тонна штейна

 

1942

308 тонн электродного никеля, 9040 тонн файнштейна

 

1943

1746 тонн электродного никеля, полупродукты больше не отгружались

 

1944

3562 тонны электродного никеля

 

1945

5010 тонн электродного никеля

 

Экспертиза

 

Никелевый голод 

Павел Черноусов, директор музея Московского института стали и сплавов

Первая сталь с использованием никеля появилась в 1880-х годах, когда шло быстрое развитие броненосного флота и искали возможность увеличения бронезащиты не за счет толщины брони, а за счет марки стали. И хотя с тех пор были придуманы и другие решения, никелевые композиции используются и по сей день. Добавление никеля и хрома позволяет значительно уменьшить толщину бронелиста без потери прочности и вязкости. Еще один важный момент: никель и хром очень хорошо усваиваются мартеновскими ваннами, а именно это был основной способ производства того времени. Никель гарантированно переходит в металл, не выгорает в процессе выплавки, даже если металлургический процесс недостаточно совершенен. В этом смысле его заменить просто нечем. Это был стратегический металл, каждый грамм которого (я не преувеличиваю) был учтен и расписан. Его не всегда хватало, поэтому одни и те же советские танки зачастую были изготовлены из металла разного качества. Известны случаи, когда Т-34 прошивались снарядами насквозь. Никель накануне войны производили в Мончегорске (Мурманская область, 200 километров от линии фронта.— «О»), на Урале и на Украине. Украинские заводы оказались под немцами, Мончегорский завод был эвакуирован, поэтому до 1943 года ленд-лиз в некотором роде спасал нашу индустрию. Но к 1944 году благодаря развитию норильского месторождения проблема с никелем была решена. К этому моменту на Таймыре производили, по разным оценкам, от 40 до 60 процентов советского никеля.

Битва металлов

Николай Булкин, кандидат технических наук, специалист по высокопрочной стали

У немцев своего никеля не было, они получали его из Скандинавии, но этого не хватало, поэтому для немецкой брони чаще использовали марганец. В принципе, с его помощью можно получить аналогичную по твердости сталь, но он добавляет хрупкости. Кроме того, такая броня хуже, чем броня с добавлением никеля, переносит пониженные температуры. В отличие от марганца никель на порядок увеличивает прокаливаемость стали, позволяет более равномерно закалить плиту большой толщины, что особенно важно для танков и менее актуально, например, для авиации, где броня тоньше. Без этого металла свойства будут менее равномерными, особенно на не очень качественном оборудовании, которое преобладало у нас во время войны. Наконец, никель очень благотворно влияет на свариваемость стали. Благодаря разработанной в киевском институте Патона технологии советские заводы получили возможность варить очень качественные танковые башни. Марганец такого эффекта не дает».